Владимир Буев много лет является президентом Национального института системных исследований проблем предпринимательства и группы компаний НИСИПП. В качестве эксперта в сфере экономического развития и предпринимательства неоднократно выступал в федеральных электронных и печатных СМИ. В роли пародиста и под своим именем выступать начал в этом году. Ранее под псевдонимом делал попытки писать ироническую и сатирическую прозу на темы истории античного Рима.
Супруги Барышниковы: не танцоры балета, но писатели
Открывая литературную гостиную в Булгаковском доме, её зачинатель и ведущая Лола Звонарева вручила диплом премии имени Владимира Короленко в номинации «Гражданская позиция (зрелая проза)» Галине и Павлу Барышниковым за трилогию (тогда она ещё была трилогией, а ныне — тетра-) «Связь времен» (1-я книга «Свет твоей тени»; 2-я книга «Мост для императора»; 3-я книга «В тени летящей птицы»). Премия была организована главой администрации города Геленджика Алексеем Богодистовым, а диплом подписан секретарем правления Союза писателей Павлом Кренёвым. Лола Уткировна отметила творческую активность Барышниковых («каждые два года – новый роман» при том, что у Галины есть основная работа в библиотеке города Пушкина). Как главный редактор журнала «Литературные знакомства» Звонарёва готовит новый номер, посвящённый Александру Пушкину, и обязательно пригласит Барышниковых на его презентацию.
Ведущая отметила, что родилась Галина Барышникова на Камчатке и в своей жизни «проделала потрясающий путь». У Галины есть и библиотечное образование, и литературное: «училась она в Литературном институте у прозаика Анатолия Приставкина, автора известной книги “Ночевала тучка золотая”».
Получив слово, Галина Барышникова представила четвёртую книгу («восьмисотстраничный роман»), написанную в соавторстве с супругом и венчающую их тетралогию, и вручила внушительный фолиант ведущей литгостиной. Пошутила про «нехорошую квартирку», которая на самом деле «хорошая», если о ней «соответственно думать».
По словам Барышниковой, «что мы чувствуем, то у нас и происходит». Стоило им с Павлом 13 лет назад «почувствовать друг друга», так они сразу «стали мужем и женой». Были у Галины мысли, что они «поздно встретились: у него уже двое детей», а у неё самой трое. Потом стали мечтать о том, что «как было бы замечательно, если бы у них были общие дети»:
— Господь подумал, улыбнулся, и у нас появились общие дети: у нас уже тринадцать книг. Аплодисменты! — Галина с хитрой улыбкой предложила похлопать ей и её мужу.
И аплодисменты не замедлили себя долго ждать, словно подтверждая факт того, что общие книги – это действительно общие дети.
По мнению Барышниковой, «мы живём на волшебной планете», поэтому она «каждый свой шаг воспринимает как волшебство». Выступающая вспомнила такой случай: когда она была девочкой и жила на Камчатке («я бабушкина воспитанница»), то однажды зимой пришла домой, бросила портфель и пошла на улицу писать «рассказик карандашиком». Почему «карандашиком»? Потому в ручке чернила на морозе замерзают:
— Все сугробы раскидала и пишу. Выходит бабушка и говорит: пойдём домой, холодно. А я ей: нет, я напишу рассказ. Бабушка говорит: и что? Бабушка — прагматик, она на машинке только цифры выводила, потом космонавты приезжали, забирали эти сводки для Роскосмоса, он тогда по-другому назывался. Титов приезжал, руку бабушке целовал, она потом месяцев восемь вообще не умывалась, — шутит Барышникова и возвращается к основной линии сюжета про «писание рассказика»: — Короче говоря, я бабушке рассказываю — знаешь, бабуль, напишу рассказик, пошлю его в Москву, там оценят: мол, какой хороший писатель, и нас с тобой вызовут в Москву, и мы будем жить в Москве. Мне было семь, первый класс. Бабушка мне: фантазёрище! И вот много лет спустя после того разговора я вдруг поднимаюсь на эскалаторе из метро станции «Чеховская», чтобы сдавать сессионные экзамены в Литинституте, который находится на Тверском бульваре. И, как в кино, ясно вижу забытую, занесённую камчатскими снегами картину. Я поняла, что всё сбылось, и что я стала писателем. Я поняла то, что Господь нас изначально ведёт. В тот момент, когда передо мной это предстало, у меня уже было трое детей (а с двумя детьми я поступала на второе образование).
Галина также «всегда знала» и говорила бабушке, что будет жить во Франции. Бабушка шутила: мол, «где Камчатка и где твоя Франция». Прошло много времени, Галина закончила Литинститут. И вдруг мастер ей говорит: через неделю едем во Францию (это выступающая вспомнила руководителя своего семинара Анатолия Приставкина, который «был великим писателем», «возглавлял комиссию по помилованию в Администрации президента» и «был единственным оплотом многих осуждённых людей»). Казалось, беда, Франция накрывается медным тазом: у Галины в тот момент, как назло, не было загранпаспорта:
— Дальше была смешная история. В паспортном отделе мне за 20 минут сделали загранпаспорт, потому что туда позвонили из администрации президента. Бегал сам начальник отдела, смотрел на меня дикими глазами и потом вручил мне в руки горячий, как пирожок, документ. В Париже мы жили в Русском доме на улице Буассьер. А потом у нас были ключи от квартиры в Ницце. Я говорила: видишь, бабуля (она ещё живая была), у меня есть ключи от Франции. Я много раз приезжала во Францию. В Париже один раз была, а в Ниццу приезжала много раз. Мечтайте! Всё, что мы думаем в хорошем смысле и о чём мечтаем, сбывается: мы всё про свою жизнь знаем заранее.
В общем, ветрами с Камчатки Галину «перенесло» сначала на Северный Кавказ в Черкесск, потом в Подмосковье в Красноармейск («который возле Пушкино») и, наконец, в Пушкино — 30 лет «большого путешествия по жизни»:
— Я очень довольна этим перемещением. Это божественный ветер перемен. Пушкино — чудесный город. А для писателей вообще волшебный, здесь каждая улица названа именем писателя.
Заканчивая этот «отрезок» речи, Галина пошутила, что это у ней «профессия такая — птица-говорун», но таки «дала слово молчаливому человеку», своему супругу.
* * *
Павел Барышников назвал Булгаковский дом «одним из тех мест, где нельзя лгать», потому что «это себе дороже». По его мнению, «здесь все говорят правду»:
— У нас такая Вселенная, где всё уравновешено. Закон дуальности правит нашим миром. Ток течёт между плюсом и минусом. Ток течёт между мужчиной и женщиной. Паровой двигатель — то, что между холодным паром и горячим. Всё взаимосвязано. Есть добро и зло, хотя… разницы между ними, в общем-то, не существует, — [последней фразой, Павел, видимо, Павел обнаружил в себе способность высказываться не вполне оригинальными парадоксами].
Дальше мне показалось, что выступающий начинает путаться в логике и в формулировке мыслей, поэтому извинился за своё «философское отступление» и резюмировал тем, что он «всё сказал».
По словам пришедшей на помощь мужу Галины, «лучше всего могут сказать люди», которые или читали их книги, или были прототипами героев тетралогии:
— Бывают удивительные истории, когда люди приходят в нашу книгу, а потом из книги приходят в нашу жизнь. Бывали обратные случаи: сначала приходят в жизнь, а потом в книги. Вот во втором томе мы подняли тему афганской войны. Вообще эта книга о Наполеоне, о 1812-м годе, но мы взяли тему в радиусе двухсот лет: это войны 1812-го и 1941-го годов, афганская и чеченская войны. И вдруг у нас на вечере в Пушкино появляется Саша Карпенко, участник афганской войны. Потом выясняется, что у Саши есть друг Игорь Гор, который живёт в Пушкино и который тоже прошёл Афганистан и участвовал в выводе войск…
Галина рассказала о нескольких случаях «симбиоза отношений» и знакомств «через книгу». Так иллюстратором книги о «блокаде» с «фантастическими рисунками» совершенно случайно стал немец, который «тогда ещё не знал русского». Это был супруг их подруги («он прежде рисовал только машины, а здесь у него проявилась какая-то неожиданная русская душа»).
* * *
Галина Барышникова представила кандидата психологических наук (который перепробовал множество различных техник психологии), автора-исполнителя, «человека неугомонной души и неугомонного внутреннего созидания» Веру Раеву («с ней надо быть очень осторожным: может загипнотизировать, закодировать — пришёл одним, а вышел другим»). Женщины познакомились в день, когда их первенцам было всего по месяцу от роду (знакомы они уже 38 лет – это и есть нынешний возраст их «первых чад»).
Раева любит прозу Барышниковых и считает соавторов «одними из самых выдающихся писателей, которые пишут искренне, от души, с юмором, с любовью к слову». По её мнению, «каждая новая их книжка — это событие в литературной жизни России».
Все книги Барышниковых писались, когда они с Верой Раевой «вообще жили рядышком на Тимирязевке, и буквально смотрели друг другу в окна», а читались «ещё в рукописях и чуть ли не с голоса и не с почеркушками», потому что «компьютер пришёл позже». И к самой первой книге Барышниковых предисловие писала Вера Раева.
Выступающая исполнила свою авторскую песню на тему суеты сует: «Мы живём в суете, мы бежим, торопясь, не успеть опасаясь, раздражаясь и злясь…» Между первым и вторым сюжетом на сцену вышел чёрный Кот Бегемот («Он не всегда приходит, это у него высшая степень одобрения», пояснила хозяйка литгостиной Лола Звонарёва; впрочем, так часто говорят на вечерах, чтобы сделать виновникам торжества приятное — животное любит тут разгуливать во время творческих вечеров). Вторым была не песня, а стих о любви: «Продолжаем мечтать и искать, и творить. / Ну и что, что седые виски? / Мы ж умеем взлетать и свободно парить, / выпадая из-за быта тоски…» Третьим номером программы от Раевой снова была песня о «о вере, любви, надежде и мудрости» (это любимые темы выступающей, она назвала их «базой, на которой стоит мир»): «Отдохни, мой друг, отдохни, наконец-то время пришло отдохнуть. / И скоро, очень скоро снова нас ожидает наш путь…»
* * *
Павел рассказал об истории, которая «обросла бородой» и «даже успела поседеть». Первоначальной главной целью союза Павла и Галины «было писать книжки вместе». Однако когда пара создавала творческий союз, то «не знала, что были другие мотивации» (это уже Галина пошутила). Первая книга тетралогии «Свет твоей тени» родилась, когда Павел с Галиной ещё не были женаты. Галина попросила будущего супруга отредактировать её одноимённый роман и ещё сделать из романа пьесу («готовились к Седьмому пасхальному фестивалю в Петербурге»). Поскольку текст требовал сокращения, то Галина дала Павлу «полную свободу воли». Когда «редактор» сел за рукопись, то среди героев обнаружил монаха, который пишет иконы и должен в Сибири или на Камчатке расписывать храм. К монаху по сюжету приезжает журналистка, чтобы взять у него интервью. В романе сказано, что монах весь в чёрном и молчаливый (в тексте о нём была пометка: «почти не разговаривает»). А когда журналистка задаёт ему вопросы, он на каждый из них наговаривает по полторы страницы текста. Павел стал редактировать и превратил все ответы монаха в бурчание «ну, так» и в паузы:
— Вот это я понимаю молчаливый монах! Приходит Галина, вся такая счастливая, мы всё-таки почти молодожены. Смотрит на текст. А от текста ничего не осталось. И пауза!
— В кардиограмме прямая линия, — шутит Галина и чертит в воздухе эту линию пальцем.
— А после молчания: что?!!! Как?!!! — продолжает Павел, изображая травмированные эмоции автора.
— И диаграмма резко взлетела, — вставляет лыко в строку Галина, и её палец резко уходит ввысь.
— Видите, она эту историю тоже запомнила, выучила слова, даже мне говорить нечего, — вторит супруге шуткой Павел: — После «взрыва» уже я беру паузу, сижу и жду, пока эта буря закончится. Её слова: «никогда», «ни за что», «да чтоб когда-нибудь», «неделю разговаривать не буду»! Но слава тебе Господи, мне попался отходчивый человек, а то бы мы до сих пор не разговаривали…
По словам Веры Раевой, был случай, когда у неё от слов Галины чуть не случился инфаркт. Галина согласилась, что «было такое» и, поскольку «тут все свои собрались», рассказала такую историю:
— У нас с Верочкой всё время рифма. Наши первые дети родились в один день. Ну, почти в один. Вторые — с очень маленьким интервалом. У Верочки мужа зовут Павел Фёдорович. И вот когда я познакомилась со своим Пал Фёдоровичем, я по телефону набираю Верочку и говорю: дорогая моя, спустись вниз, пожалуйста, мы тут с Пал Фёдоровичем хотим с тобой поговорить.
— Вы представляете, что я почувствовала в этот момент? — риторически обратилась к залу Вера Раева.
— Она пока со второго этажа вниз спускалась, думала: любимая подруга, и неужели такой банальный случай? Да не может быть! — продолжила Галина: — В общем, Верочка спускается, а мы с моим Пал Фёдоровичем стоим такие счастливые, такие совершенно неземные. Павел только приехал из дачи, у него полный рюкзак яблок. Мы говорим: вот тебе яблоки привезли. После этого я подруге: познакомься, это Павел Федорович, мой будущий муж. Ух, сказала Вера и вытерла пот.
* * *
С Аллой Шитиковой Галина знакома уже тридцать лет (со времён семинара Анатолия Приставкина). Галина вспомнила забавный сюжет, как, будучи во Франции, она «на чистом французском языке рассказывала французской публике», как они делают «то и это» и что они не абы кто, а представляют целое движение («это был чистый экспромт с неба»). После этого у неё вдруг спросили: а кто вы вообще, как называется ваше движение? День был лицейский 19 октября («у Александра Пушкина в лицее прозвище было Француз»), и Галина с ходу ответила: дескать, мы — это Лига восходящего искусства (до выхода на сцену о такой Лиге никто слыхом не слыхивал, да Галина и сама о ней не знала). Когда спросили, кто Лигу возглавляет, Галина тоже нашлась: Приставкин!
— И вот тут надо было видеть лицо Анатолия Игнатьевича Приставкина. Он только что узнал, что он возглавляет. И после этого мы с Аллочкой устраивали мероприятия «Русского дома» в Ницце, в Париже, в Белграде, в Праге, в Кракове.
Выступающая отметила, что её подруга является кандидатом филологических наук и (при наличии трёх детей) успела ещё поступить в Пушкинское музыкальное училище и в Институт культуры.
У Аллы Шитиковой две любимых книги авторства Барышниковой: «Твоя ладошка на стекле» (детские рассказы для взрослых) и «В тени летящей птицы» (роман посвящён памяти детей блокадного Ленинграда, эвакуированных во время Второй мировой войны). Ко второму произведению у Аллы есть, по её словам, «персональное пристрастие»:
— Абсолютно уверена, что первая часть книги «В тени летящей птицы» написана в таком стиле и таким ярким образным языком, что совершенно спокойно может сравниться с книгами нашей нормальной советской детской литературы о войне. Эта часть может отдельно выпускаться в издательстве детской литературы (у нас есть опыт, когда из больших книг отдельные отрывочки выпускались для школьной библиотеки). Книга доступно написана, сюжет замечательный, не избитый, а главное — там присутствуют такие детали, которые сложно выдумать из головы. В книге есть правда жизни: детали нужно увидеть или пережить, или услышать от свидетелей. Анатолий Геннадьевич Приставкин говорил: в письме человек не может солгать. В письме сразу видно, оправдываете вы себя или признаёте свои ошибки.
Алла Шитикова «как раз в связи с этой книгой принесла две песни военных лет, написанные в 40-х годах»: «Голубой конверт», написанный в 1941 году (музыка Ю. Милютина, слова В. Замятина, 1941 г.) и «У лестницы Одесской» (слова М. Владимова Музыка Б. Александрова). Аккомпанируя себе на фортепиано, Алла исполнила обе: кстати, очень неплохое сопрано.
— Все наши книги уникальны своими художниками, — дополняет подругу Галина Барышникова: — Я говорила о том, что в одной рисовал немец. Тринадцатую книгу, которая ждёт своего издательства, отрисовала наша подруга художница Светлана Мурзина. В ней есть рисунки детей…
Галина показывает фолиант, в который включены рисунки блокадных детей 1941 — 1942 годов: «деткам, чтобы им не было страшно, в бомбоубежищах давали карандашики, и они рисовали». Галина с мужем объявили международный конкурс для детей на тему «Туркмения», «потому что наш мальчик был эвакуирован в Туркмению». Участниками конкурса стали дети не только из России, но и из Белоруссии, Казахстана, Украины. Участвовала и внучка Галины (её рисунок тоже был включен в книгу).
* * *
Дмитрий Окунев («не просто военный и не просто автор-исполнитель, он ещё член Союза писателей России») пояснил, что по окончании аспирантуры в Москве его направили работать в Нижний Новгород. Продолжительное время его семья жила в столице, поэтому он «постоянно находился в поезде». И тогда Дмитрий написал песню «Нижний Новгород — Москва», которую тут же исполнил: «Играет марш “Прощанье славянки”. / Закатом солнца освещён перрон. / Вокзал гудит, как праздник на гулянке, / и, как корабль, отходит мой вагон…» Следующую песню с названием «Гусар и принцесса» выступающий назвал «немножко детской и лирической»: «Он был лишь деревянною игрушкой / Среди других, что были во дворце. / Она была принцессой-хохотушкой / С красивою улыбкой на лице…»
В качестве «третьего тоста» (предварив его словами «Когда на какое-то мероприятие собираются офицеры, то третий тост всегда произносится за тех, кого нет с нами») Дмитрий Окунев спел песню Александра Розенбаума, начинавшуюся с катрена: «Третий день на людей / Небо будто за что-то обиделось, / Третий день льёт и льёт, / И вокруг — непролазная грязь…»
Окуневу книга Барышниковых «Мост для императора» понравилась тем, что там «царит всеобщая атмосфера порядочности, доброты, интеллигентности: участники говорят на чистом, красивом литературном языке». С его точки зрения, «отношения героев можно рассматривать как некий образец искренности, честности, чистоты и нежности чувств»:
— В книгах Галины и Павла нет смакования постельных сцен, сцен насилия, крови, тюремно-бандитского жаргона. Когда читаешь их книги, на душе становится как-то свободно и приятно, хочется летать. Это действительно как литературный монумент. Это не только мост для императора, а мост для всех читателей. Книга поднимает нас на высоту столетия, и мы с этой высоты видим разные эпохи: войны с французами, Великую Отечественную и современные войны.
В качестве «алаверды» Павел Барышников с благодарностью отметил, что Дмитрий Окунев трепетно отнёсся к их книге «Мост для императора» и «практически выступил специалистом по военным вопросам: про Наполеона написано 2000 книг, но эта книга не о Наполеоне, эта книга о русских войнах, и посвящена она русскому воинству». Кроме того, вспомнив песню про гусара, которую пел Окунев, Барышников прозрачно намекнул, кто является по жизни тем самым гусаром.
Лола Звонарёва, упомянув, что она профессор двух вузов и у неё полторы тысячи студентов, вспомнила, как недавно проводила экзамен, где задала такой вопрос: когда была Куликовская битва и кто с кем бился? Ответ был, что на Куликовом поле русские сражались с французами. По мнению хозяйки литгостиной, «вот такая трагедия сегодня с этим компьютерным поколением». Вывод: чтобы такого не случалось, нужны книги, подобные книгам Барышниковых.
* * *
По словам Галины Барышниковой, если первые три книги тетралогии можно читать в любом порядке, потому что в каждой свой мир, свой сюжет и свои герои, то «четвёртая “Ангелов не выбирают” собирает героев со всех книг вместе». Следом за этим тезисом выступающая представила поэта, прозаика и журналиста Александра Карпенко, которого романы Барышниковых «вдохновляют, потому что там есть всё: и юмор (особенно сербский), и глубина, и что-то такое, над чем нужно ещё подумать».
Галина не удержалась:
— Я приехала из Франции в Сербию, а мне говорят: познакомьтесь, пожалуйста, это глумицы из позорища. Что в переводе с сербского значит «это актрисы из театра». Ну и много всего подобного.
— Неожиданно для себя я на страницах романа обнаружил своих друзей и близких знакомых. Там фигурируют отец Киприан и художник Ренат Шафиков, — продолжил Карпенко.
По его словам, «эта тетралогия объединяет буквально всё: не осевое, а сквозное, из глубин, и куда-то вверх, вверх, вверх — это всё-таки нужно сердцем писать». У выступающего «есть маленький опыт» писания текстов вдвоём, и это показалось ему «очень-очень интересным».
Галина вспомнила, как они «смешно познакомились» с Александром. Как-то в Доме русского зарубежья имени Солженицына прошла большая презентация книги «В тени летящей птицы». После мероприятия издатель позвонил Галине и сказал: будет сюрприз. По прошествии времени позвонил Карпенко и сообщил, что он был на том вечере и ему очень понравился «блокадный роман», поэтому он написал отзыв в «Независимую газету». Так и познакомились (почему это было «смешно», автор этого текста не понял). В благодарность за отзыв Галина тогда подарила Александру следующую свою книгу. Через два дня тот снова позвонил ей и сообщил, что книжку прочитал: когда открыл её, обнаружил там однополчанина Рената и отца Киприана, последнего героя Советского Союза. Галина не преминула отметить, что у Киприана она брала интервью («это просто удивительный человек»).
— И он поёт мою песню, которую я вам сейчас исполню, — тут же подхватил Александр Карпенко и исполнил «Поговори со мной, трава, / Скажи мне, где берутся силы? / Меня ведь тоже так косили, / Что отлетала голова…»
— Я без слёз не могу Сашу слушать, потому что человек пишет про себя и пропустил всё через себя. Саша — переводчик. Мальчишкой восемнадцати лет он попал в Афган и в течение двух месяцев был в перепалках. В один из моментов «духи» их заперли, вся колонна встала, загорелся БТР. Каким образом он из БТР вышел, никто не знает. Друзья нашли его уже у лужи без сознания. Как он смог вообще без сознания доползти до этой лужи? Саша пережил 48 операций.
— Поменьше, — уточняет Карпенко.
— И самое главное то, что Господь дал ему силы писать, любить, творить. У него прекрасная жена, которая рисует фантастические картины.
Карпенко сел за рояль и исполнил свою песню «Сирано де Бержерак» («это по заявкам, я не планировал»): «В дыму сражений промелькнуло лето, / Вот только счастья – не было и нет… / Страницы жизни воина-поэта / В ночи читает воин и поэт…»
* * *
Галина представила «ещё одного замечательного афганца» Игоря Гора («псевдоним возник из имени»), которого с Барышниковыми познакомил Карпенко и который, как и сама Галина, живёт в Пушкино. Павел Барышников напомнил слова супруги о том, как они много раз убеждались в том, «что именно через книги» к ним «приходят люди, которые потом становятся друзьями».
Гор прочитал стих, посвящённый уже ушедшему поэту и музыканту Юрию Косаговскому и «всем талантливым людям». Стих у Гора родился «из-за мысли о том, что не успеваешь сказать хорошие слова людям», пока они живы. По словам выступающего, «что касается этой пары», то «каждый из нас получил от них не только хорошие слова, но и многие энергии». Благодаря «импульсу от Гали» Гор «написал свою прозаическую книгу». Однажды он был у Барышниковых дома и читал ей свои тексты. Галина, наливая чай, «хитрым взглядом посмотрела» на него и спросила: дескать, а у тебя ещё есть? Он ответил, что нет. Надо писать, надо писать, сказала Галина несколько раз. Этого для Гора «оказалось достаточно» для того, чтобы он «взял и написал книгу и её выпустил».
— Так что это люди [Барышниковы] совершенно невероятные, но давайте я лучше скажу стихами, — резюмирует Гор и читает стих, посвящённый «всем талантливым людям»: «Они не прячут лица в маски, / Не дарят хрупкие цветы, / Мешают выцветшие краски…»
С «афганских времён» Гор, по его словам, не писал афганских песен: последняя «афганская» была написана в 1989 году, когда «вместе с Сашей, с Кобзоном и с Розенбаумом мы участвовали в выводе войск». Вот с тех пор на военные темы он вообще не писал, но «не мог пройти мимо того, что происходит сейчас». По словам Гора, «афганская война была совсем другая», а отношение к «афганцам» «было противоречивое». Песни, которые ранее писал Гор, «были протестные на самом деле», потому что воины-афганцы «в каком-то смысле были изгоями войны». Сейчас у Гора «другая песня», и поэтому ему «хочется спеть именно её». Поэт исполнил песню «Краплёная война»: «Всё дальше на Запад…» Далее Гор предложил публике на выбор: «Цыганскую», «Гусарскую» или новую в память о Высоцком. Мнения разделились, спор длился бы долго, если бы Гор не согласился с теми, кто выбрал «Цыганскую»: «Шёл я с табором — дорогой столбовой. / Шёл с гитарою, печальный и хмельной. / Ветер, завывая, пел в дорожной мгле, / Будто напророчил чёрный глаз судьбы погибель мне…»
* * *
Ведущая напомнила о традиции своей литгостиной давать слово гостям и предоставила слово директору библиотеки имени Тараса Шевченко, поэту и переводчику Ирине Гориной.
Горина выстроила свою цепочку аллюзий к предыдущим выступлениям: вспомнила о Петербурге/Ленинграде, об авторах города на Неве и о советском кинофильме «Фраги — разлучённый со счастьем» (снятом по мотивам романа К.Кулиева «Махтумкули») о «великом туркменском поэте», который «нас таким удивительным кругом связывает». Упомянула о «всечеловеческом братстве» и о конкретном братстве России и Туркмении, которая «столько сделала для детей блокадного Ленинграда». Сославшись на Юлиуса Фучика, выступающая рекомендовала людям, сидящим в зале, быть бдительными. Обращаясь к Барышниковым, Горина назвала «удивительной» их «личную творческую судьбу»:
— Библия права в том плане, что мир губится парой и спасается парой. Вы несёте очень высокий факел творческого и человеческого единства мужского и женского. При потерянном рае мы обретаем рай друг в друге.
Не смогла Горина не вспомнить «Дневник Евы» Марка Твена со знаменитой эпитафией Адама на могиле первой женщины: «Там, где была ты, был рай». В конце выступления Горина рассказала о библиотеке Шевченко, которую она возглавляет и где пытается делать «высокий салон», «ориентируясь на лучшие традиции 1812 года», где «есть место театру, живописи и где объединяющим является слово», после чего вручила благодарственное письмо Лоле Звонарёвой.
* * *
Приглашая выступить Наталью Маронову, Галина Барышникова снова вспомнила о Франции и Лиге Восходящего Искусства, которой к сегодняшнему дню исполнилось уже 23 года. По словам Барышниковой, c Мароновой она познакомилась в литературно-музыкальной гостиной “Лира” одной из библиотек, где «Наташа тихонечко пела […] на французском языке».
Наталья Маронова, по её словам, училась в спецшколе на французском языке, где «в 1977 году, давали очень хорошие переводы советских песен на французский язык». С 10 лет Наталья пела в хоре на языке Беранже, Бодлера и Макрона (это уже моя авторская добавка). Французский в школе Наталье преподавала внучка знаменитого русского и советского композитора Рейнгольда Глиэра, которая и «заразила» Наталью «любовью к большой и красивой музыке и к французскому языку». И Наталья исполнила песню «Землянка» на русском и на французском.
Наталья Соколова презентовала книгу стихов русского духовного поэта Александра Солодовникова «В светлом саду христианства» и подарила её Галине Барышниковой со словами, что её любимый батюшка Анатолий Копалкин «стихами Солодовникова, проведшего 20 лет в лагерях в Магадане, лечит на исповедях и проповедях: в ушко читает Солодовникова, и человек воскресает». По словам Соколовой, она «испытала это на себе». Потом исполнила песню, музыку и стихи которой сочинила её дочка, когда той было 15 лет. Песня стала гимном клуба «Радость моя»: «На нашей огромной планете / Живут мамы, папы и дети. / И каждому необходимо / Хоть капельку быть любимым…»
Переводчик с польского Алла Чучина прочла собственный перевод стихотворения Нобелевского лауреата по литературе Виславы Шимборской «Кот в пустой квартире». Стих был написан на смерть мужа польской поэтессы… от лица кота: «Умереть – это не для кота. / Ну, что делать коту в пустой квартире. / Поцарапать стены, потереться о мебель. / Ничего здесь как бы, не изменилось, / Но всё как-то не так…»
Российский и абхазский прозаик, поэт и эссеист Владимир Делба отметил, что «не часто встретишь людей, которые любят друг друга и при этом творят вместе».
* * *
И, наконец, вишенкой на торте и/или «на закусочку» Галиной Барышниковой были объявлены участники проекта «Голос» (тоже семейная пара):
— Вот мы с вами говорим «женское» и «мужское», «луна» и «солнце». А знаете, как они называются? Они называются фолк-бард-блюз группа «СолнцелунА» в одно слово. Зовут их Алеся Алисиевич и Андрей Кутузов.
По словам Алеси, когда-то название группе дал их старший сын Святозар:
— Здесь звучало, что у кого-то трое детей. У нас их тоже трое. Наши дети сейчас дома в Раменском. С нами они иногда тоже выступают. У нас очень разнообразное творчество: нельзя сказать, что у нас только песни, но песни у нас от редкого фольклора, от редкой народной культуры (причём разных народов) до философско-роковых авторских пропозиций. Ещё мы привезли с собой ряд народных этнических инструментов. То, что поместилось в маленький чемодан. А вообще у нас дома целый музей фольклорных инструментов разных народов, потому что мы музыканты-путешественники и многие годы эти инструменты собирали.
Первой композицией прозвучала «русская народная песня из Смоленской области» (разумеется, в аранжировке группы): «Жизнь струится, как река, и наполняет берега. / Жизнь твоя — твоя река, широка и глубока…»
— Ещё буквально пару слов о нас, — продолжила Алеся: — Мы немножко медийные люди: муж Андрей с сыном принимали участие во взрослом шоу «Голос». Там и гусли звучали, и старинная русская колыбельная. Это такая наша маленькая победа. Средняя дочь на Первом канале выступила с фольклорной песней «Ой, мороз, мороз» в шоу «Лучше всех». Наш сын Светозар — историк-вундеркинд. В восемь лет он самостоятельно изучил огромное количество исторических книг: Карамзина, Соловьева, не буду всех перечислять. В восемь лет он уже знал предмет «История России» за курс средней школы. Сейчас ему 12 лет, он серебряный чемпион по шахматам. Не подумайте, что я хвастаюсь, я просто заполняю паузу и жду, когда Андрей из молчаливого превратится в говорящего.
Слово перехватил супруг Алеси (превратился в говорящего):
— Я обязательно должен сказать пару слов по поводу предыдущей композиции, потому что для меня это очень важно. Она звучала живьём. Несмотря на то, что нас здесь всего два человека, но барабаны, бас, три гитары, флейты — это всё живьем звучало. С нами специальные приборы, которые здесь в реальном времени записывают игру музыканта. Говорю об этом потому, что как-то у нас был такой случай в Польше. Один зритель на ломаном русском языке говорил своему соседу: мол, это фонограмма. Я понял, что люди не понимают, что происходит. И с тех пор объясняю, что здесь специально записывающий прибор, который в реальном времени записывает музыканта и тут же записанное воспроизводит.
— Я родом из Белоруссии, а Андрей Кутузов представляет Нижний Новгород, — сообщила Алеся и «с радостью» исполнила песню на белорусском языке «Першы снег», отметив, что «специально даже оделась сегодня в белую шаль: захотелось снег позвать».
— Весь снег сегодня здесь, на Алесе, — улыбнулся Андрей.
После исполнения Алеся поблагодарила на белорусском:
— Дзякуй. Я думаю, снег обязательно услышит и заглянет к нам в гости.
Андрей пообещал показать зрителям разные грани их таланта. По его словам, на вечере уже много было военной тематики. События, которые происходят с 2014 года, их с женой «очень глубоко коснулись»:
— Алеся, например, вообще проехала от Прибалтики до Сахалина. Вместе с ней мы побывали с концертами и в Киеве, и в Сумах. Для нас эти места не пустые названия на карте. В каждом есть друзья. Вот и цикл песен появился, который касается этой темы.
— Авторская композиция называется «Оберег», — продолжила Алеся, — Каждая женщина для своего мужчины является Берегиней, а каждый мужчина для своей женщины является настоящим оберегом. Да будет так во все века.
Группа исполнила одну из песен цикла: «Сапоги поближе к печке / Чтобы за ночь отошли. / И зажгу в углу три свечки / Боже правый, помоги. / Ты судьба моя матрёшка / Восемь тел, а жизнь одна. / Погоди ещё немножко / И закончится война».
— Ещё одна грань нашего творчества — это мелодекламация. Немножко позабытый жанр в современном мире, хотя сейчас он пробуждается. И мы помогаем этому жанру, — сообщила Алеся, после чего прозвучало «Письмо папе», написанное ею «однажды ночью, несколько лет назад», когда её отец находился на грани жизни и смерти: «Папа! Папка! ЖИВИ / Родненький, ДЫШИ / Ещё, Ещё и Ещё Этим Воздухом / Ещё Ещё и Ещё ДЫШИ…» Прежде Алеся, по её словам, «отцу никогда в жизни не писала».
По словам выступающей, утром тех суток, когда написалось это письмо, они с Андреем соединили текст с музыкой, после чего она «отправила запись в Беларусь и попросила родную сестру, чтобы та повезла папе и поставила ему послушать». Как потом рассказала Алесе её сестра, «папа плакал: и случилось маленькое, а, может, и большое чудо»:
— Через несколько дней его повезли в Минскую областную больницу. Он категорически отказался подниматься на лифте и пешком пошёл на какой-то высокий верхний этаж. С тех пор прошло уже около шести лет. Он ещё много всего пережил. Он живой, он борется за жизнь, и мы ему в этом помогаем. Надо всегда идти до конца и даже дальше. И когда кто-то говорит, что, мол, всё, наступил конец, обязательно надо думать о том, что всё равно есть продолжение.
— Вот на этой замечательной ноте о том, что нет конца, но есть продолжение и есть только любовь, разрешите нашу встречу закончить, — закруглила Галина Барышникова.
…Встреча, и правда, закончилась.